(Minghui.org) Я начала практиковать по Фалунь Дафа до начала преследования. В то время я работала в школьной бухгалтерии. Однажды мы с руководителем отдела пошли за покупками. Ему понравилась дорогая рубашка, которая стоила столько, сколько я зарабатываю в месяц.

Руководитель хотел взять деньги из школьного фонда, чтобы купить две рубашки – себе и мне. Я сказала, что не хочу так поступать. Руководитель знал, что я практикующая Фалунь Дафа и не стал настаивать.

Когда компартия Китая развязала преследование Фалунь Дафа, я не оставила практику, несмотря на давление. Каждый день директор школы пытался меня уговорить перестать практиковать по Фалунь Дафа. Я ответила ему, что свободна в выборе веры и отказалась подчиняться. Он был вне себя от ярости, сместил меня с занимаемой должности и приказал убирать мусор за оградой перед зданиями.

Я делала это без жалоб и обид. Во время уборки я нашла в грязи небольшую сумку. Я подняла её и увидела внутри монету в один юань, которую отдала директору. Он удивился и сказал: «Она мне не нужна. Можете оставить себя в награду за свой труд». Я ответила: «Деньги мне не принадлежат, поэтому я не могу их взять». Когда он всё же отказался принять деньги, я отдала их главе профсоюза. Он воскликнул: «Вы такой хороший человек!»

Поступать хорошо как практикующая

За отказ оставить практику по Фалунь Дафа в 2002 году меня заключили в исправительно-трудовой лагерь. Через два года я вышла на свободу и вернулась в школу. Директор перевёл меня из отдела материально-технического обеспечения в уборщики помещений.

Сначала я очень расстроилась, потому что раньше работала с администраторами, а теперь должна была заниматься уборкой. Кроме того, я развелась с мужем и из-за преследования была разлучена с родственниками.

Я начала усерднее изучать Фа и осознала, что у меня есть пристрастие к славе. Мне нужно было изменить и улучшить себя на основе Фа. Я подумала: «Мне не надо так сильно волноваться из-за потерь в этом мире. Я так счастлива, что получила Фа. Неважно, какую работу я выполняю. Самое главное, что, как практикующая Фалунь Дафа, я должна поступать хорошо.

В коридорах на стенах были пятна, прилепленные жвачки, а полы были заплёваны. Грязно было и в туалетных комнатах. Поэтому я купила тряпки, проволочную мочалку и отнесла это в школу. Я всё вымыла, вычистила все углы и протёрла всё тряпкой. На школьной конференции директор похвалил меня и поблагодарил за работу.

Не признавать преследование

Мне предстояло пересдать экзамен, чтобы получить сертификат учителя, поскольку я два года находилась в исправительно-трудовом лагере. Перед экзаменом нужно было заполнить анкету и получить одобрение руководства городского управления образования.

В одной из колонок анкеты нужно было написать, не была ли я ранее судимой. Сотрудники школы указали: «Два года в исправительно-трудовом лагере». Я не согласилась признавать такую форму преследования, поэтому отнесла анкету директору. Он пояснил, что внести эту информацию ему подсказал руководитель профсоюза.

Затем я пошла к руководителю профсоюза и сказала ей, что считаю незаконным своё заключение в исправительно-трудовой лагерь. Директор школы услышал это и пригласил меня в свой кабинет. Я сказала: «Вы знаете меня и качество моей работы. Неужели вы считаете, что я способна на преступление?» Директор ответил: «Нет». Я продолжила: «В конституции написано, что у людей есть право на свободу убеждений. И хотя меня отправили на два года в исправительно-трудовой лагерь, но, согласно закону, моя вера в Фалунь Дафа не преступление».

На следующий день я нашла статьи закона и отнесла эту информацию директору. Он предложил мне заполнить другую анкету.

Пока я находилась в исправительно-трудовом лагере, в школе внедрили систему «последний исключается». Это означает, что работник, получивший в конце года самый низкий балл, занимает последнее место и получает только 75% зарплаты. На следующий год ему выплачивают только половину зарплаты. На третий год, человек может потерять работу.

Поскольку я находилась два года в лагере и не работала, то получила последнее место и 50% зарплаты. Из-за этого мне не хватало денег, поскольку я одна растила ребёнка . Я поняла, что это финансовое преследование со стороны компартии. Нельзя его пассивно принимать. Мне нужно было вернуть заработанные деньги.

Несколько раз я просила директора выплатить мою зарплату. Я говорила: «Меня заключили в тюрьму за веру, я старалась быть хорошим человеком и придерживалась принципов «Истина, Доброта, Терпение». В исправительно-трудовом лагере зимой охранники раздели меня, усадили на «скамью тигра» и открыли окно, чтобы впустить холод и снег. Они облили меня ледяной водой, и я замёрзла. Речь не только обо мне, но и о преследовании универсальных человеческих ценностей преступным режимом Цзян Цзэминя и компартией. Это нарушение прав человека и неуважение к закону. Я надеюсь, что вы будете отстаивать справедливость и относиться ко мне объективно».

Директор пообещал, что обсудит это с другими администраторами. Потом я узнала, что на совещании все они согласились с тем, что я уважительно отношусь к людям и старательно работаю, и мою зарплату нельзя урезать. В итоге они решили полностью выплачивать мне деньги.

После этого я пошла к директору поговорить об удержаниях из моей зарплаты за последние несколько лет. Я утверждала, что преследование незаконно, и зарплату нельзя было сокращать. Директор с этим не согласился.  

Я приходила к нему несколько раз и продолжала рассказывать правду. Сначала он критиковал меня, затем начинал что-то советовать. В итоге директор говорил всё меньше и меньше. Однажды я пришла к нему, когда он был занят, и сказала: «Я зайду позже, потому что вы заняты». Директор возразил: «Школьные дела важны, но вернуть вам зарплату тоже необходимо».

В итоге, перед уходом на другую должность директор оформил документы, чтобы мне вернули все удержанные деньги. Я очень рада, что он правильно определил свою позицию.

Праведность растворяет зло

Я предъявила уголовный иск бывшему главе компартии Цзян Цзэминю. За это полиция незаконно задержала меня на 15 дней. Когда я вернулась на работу, пришёл школьный администратор со мной поговорить. К этому времени сотрудники всей администрации поменялись.

Партийный секретарь сказал: «Вы должны пообещать, что больше не будете поступать подобным образом. В районном управлении образования об этом уже знают. В конце года никто в этой школе не получит премию, если вас накажут».

«Цзян Цзэминь развязал репрессии Фалунь Дафа, – пояснила я, – и жестоко преследовал практикующих. Он совершил ужасные преступления. Я подала уголовное заявление ради тех, кого преследуют, и ради того, чтобы в интересах всего человечества добиться справедливости. Фалунь Дафа несёт добро, и практика Фалунь Дафа не нарушает никаких законов».

Он был ошеломлён, но не стал возражать. В эту минуту ко мне подошёл заместитель директора и сказал: «Не теряйте своих выгод и дорожите всем, что у вас есть». Он продолжал говорить, не дав мне возможности вставить слово.  

Меня не задели и не взволновали эти слова, и я не следила за ходом его мыслей. В то же время я отправляла праведные мысли, отрицая зло, которое пыталось использовать этих людей для совершения преступлений по отношению к практикующей Фалунь Дафа. Затем они оба ушли на совещание.   

Вечером директор всё ещё работал, поэтому мне удалось с ним побеседовать. Он сказал: «Я разговаривал с районным директором об уголовном заявлении на Цзяна. Я старался вас защитить, так что этот вопрос закрыт». 

Я очень благодарна милосердному Учителю, который меня защитил и позаботился обо мне. Я также благодарна соученикам, которые вместе со мной рассказывали людям о репрессиях и очищали их от злых факторов, связанных с преследованием. Это ещё до моего возвращения на работу позволило новым администраторам понять правду и встать на правильную позицию по отношению к Дафа.